Апрель

• этаж
• месяц
• проспект
• апрель
• весь

Чёрный апрель (Михаил Чуклин) / рассказы / Проза.ру - национальный

Накануне. Расколотый лед лежит трещинами на утоптанной дорожке через аллеи. Загрязненный снег швырнут к каменному подножию домов. Тающие сосульки из последних сил вгрызлись в карнизы. Но капельки уже убивают их, скатываясь по ним, съедая бывших господ. Капельки летят к земле, стукаются об нее, разлетаются мелкими осколочками – кажется, капля погибла, но нет – ее стало тысяча. Целая новая тысяча... День дураков сегодня. Мой день. Мой великий день. Сегодня я сделаю что-то. Что – пока не знаю. Но весна рано пришла. Слишком рано. Значит, что-то будет. Город прощается со снегом. А я вот умер утром. А как воскресать – что-то забылось. Но я знаю, я помню, я найду в уголках памяти, как воскресать. И я воскресну. Город, прощающийся со снегом, со светлым, чистым снегом, так и знай – я воскресну. Город, нет у тебя Апреля, а у меня он есть. И я сильнее. Потому что Апрель – это мой месяц. Так и знай. Так и запиши в своих анналах. Я воскресну! А город – нет. Город пока мертв. И мертв уже много лет. Умерли люди в нем. Нет души в этих людях. Они недоступны чувствам. Чувства кружат над городом, завтра они улетят куда-то – куда, я не знаю. Как их остановить – не знаю. Город слишком долго ждал. Уже поздно ему. Он не спасется. Завтра не спасется, но сегодня! Сегодня, город, у тебя есть шанс. Великий шанс спастись, шанс, выпадающий в последний раз. Больше тебя, город, ждать не будут. Ты умрешь завтра раз и навсегда. Но сегодня, город, постарайся спастись, и я постараюсь помочь тебе. Только подожди немного, пока я не воскресну... А если не вспомню, как воскрешаться? Тогда, город, ты должен спасаться сам. С Первым Апреля, город! 1 апреля. Я лежал в постели. Простыни белы и слишком холодны. Я поднял руку. Белая, с жилками вен. Не ел сколько дней? Три дня. Диетолог скажет – мало, должен выдержать. А я не могу терпеть. Уже мутит голову, мутит рассудок... И тоска... Нет, не грусть, не хандра – именно тоска. Все заполнено жизнью, смыслом, радостью – но тоска. Будто окружающее – лишь мишура – а она, черт побери, - не мишура. А может и так. Мне все равно. Я давно такой больной и дурной хожу, только притворяюсь... Или хочу романтику на себя напустить? Да, действительно, хочу – хочу, чтобы ликвидировать свою тоску. Ликвидировать – умное слово нашел, а! Шатает, хоть не ходи. Все к черту, бросай свою бесполезную работу. Мир обойдется. Не должен же ты помирать из-за мира. Мир тебя недостоин. А ведь я эгоист. Эгоист! Иди, эгоист, в магазин за едой, за пельменями. Все, выполз червяк домашний, попрогрессировать, надо – в холодильнике хоть шаром покати – бесполезно, ничего не заденешь. Шатает, черт, и как-то плевать на все... Попасть бы под машину, и все дела решены... Вот дорога, иду, шатаюсь... Машина, рев, бибиканье... Отпрыгиваю в грязь, падаю, водила орет чего-то, уезжает поскорее. Ха, помереть захотел, как же, инстинкт-то самосохранения-то работает! Не, шиш вам сдавить меня, подавить и задавить, я еще потрепыхаюсь, черт побери, я буду драться и зубами драть, коль руки и ноги оторвут! И я страшно захохотал на всю улицу, захохотал – и умер. А как воскреснуть – забыл... Но вот очнулся. Где я? Город. Странный город. Молчаливый, темный. Никого нет. Птицы, похоже, умерли. Улица незнакомая. Нет, птицы просто еще не прилетели. Асфальт разломанный, будто слоны прошли. Но тоскливо без птиц! Серый дом, восемь этажей. Рядом другой, десять этажей. И нет никого! Абсолютно! И тишина. Решил пройтись по городу, но никого не встретил. А город огромен. Огромен и безлюден. В подъездах нет дверей, в стенах окна не открываются и не разбиваются, внутри, за окнами – темно. Неприятный город. Серость – основной цвет. Зелени нет. Ни одной травинки. Песок да асфальт. Дерево чахлое одно. Видел его где-то. Где – не вспомню. Гулко шаги отдаются. Эхо играет со мной. Мне слышится смех. Но смех – я знаю, я уверен – в моей голове, в моей душе. Я его давно не слышал. Сколько брожу бесцельно по городу? Год? Два? И есть не хочется, и не устал нисколько. Страшный город! Город Одиночества. Замурованы в нем дома навеки, а в них – я уверен – одинокие люди. Люди, которые не могут или не хотят встретиться с себе подобными. А это плохо. Очень плохо. Один человек – да, он свободен, он может делать, что хочет! Но он – один. И свобода ему не нужна. Ему нужен друг, подруга, дело, цель, мечта – и все. Больше человеку не нужно ничего! Ни дома, ни книг, ни телевизора – ничего. Лишь бы был рядом человек, который тебя понимает, уважает, любит. Который поддержит, ободрит. Лишь бы было дело, цель, к которой стремишься, цель недосягаемая, чтобы ее никогда, никогда не достигнуть, чтобы жизнь не теряла смысл. А дело должно быть завершено не до конца, вечернее должно остаться на утро, чтобы утром был повод проснуться. Мечта – мечта как зеркало, в котором человек сверяет себя, какой он есть, и какой он должен быть. А вот мечты нужно достигнуть, чтобы появилась другая. А город спит. Город мертв. Город не видит, не слышит ничего, городу нет дела до какого-то человека, страшно одинокого, страшно великого, страшно важного. Не понимает город, что этот человек их должен спасти. И я брожу по городу в надежде, что в каком-то доме появится хоть проблеск мысли и надежды, и я покажу ему, как выйди из дома – это просто, только надо дернуть шпингалет. Я бы открыл – да он внутри. Кроме заточенного, его никто не дернет. Никто. Черный Апрель в этот раз. Пора бы ему стать Светлым. Давно пора. 2 апреля. К сожалению, город меня не понял. Чувства сегодня улетели. Улетели на север. И город их потерял навеки. Может найти еще, но не для себя. А я воскрес. Вспомнил – легко это, только надо сказать себе: «Я пока еще есть». И надежда возвращается. И воскрешаешься. Очнулся на своей кровати. Рядом руку лизал пес. Бездомный какой-то, облезлый. Прогнал я его, есть нечего. Потом балкон закрыл – он оттуда впрыгнул. Затем подумал вдруг: если пес запрыгнул, то и воры могут залезть! Надо заказать решетку на балкон и сидеть в тюрьме. Чтобы никто – не друг, ни враг не залез в мою раковинку. В моей раковинке – жемчужина, и она моя, и я не буду ее делить. Взглянул в унылый холодильник. Внизу валяется пакет пельменей. Значит, добрался все-таки вчера до магазина. Потом по городу ходил... Или не ходил? Не помню. Как пельмени покупал, не помню, куда потом ходил, не помню. К черту все! Сварил, поел, в башке прояснилось. Выглянул на улицу. Весна. Она шла, улыбалась прохожим, пыталась приласкать их, приласкаться самой. Но прохожие сосредоточены. У них свои проблемы, к ним надо относиться серьезно. Им нет дела до Весны. Весна – приходящее-уходящее, Весна – всего лишь время года. Есть еще Осень, Лето, Зима. Они тоже придут-уйдут. А я увидел Весну. - Весна! – завопил на всю улицу. Прохожие обернулись на меня: «Идиот!» Ну и черт с вами, мне Весна важна. Весна-то обернулась. Весна-то улыбнулась – а рот у нее, увидел я, рот беззубый. И улыбка – ухмылка. И смех... Смех презрения в ответ на радость. И исчезла Весна. Ну и черт с ней. Мне Апрель нужен. 3 апреля. Снега все меньше, снегирь улетел, никто в ответ еще не прилетел. Жаль. Без птиц скучно. Ходил сегодня в лес. В лесу видел тропу. А на тропе пробивалась травка. Зеленая-зеленая, пушистая-пушистая. Не удержался, нагнулся, потрепал ее: расти, милая, расти, красавица, радуй нас, радуй мир! Я счастливый, радостный, побежал домой, подпрыгивая, напевая. Мне шла навстречу семья. Я увидел, как отец наклонился к детям и прошептал, чтобы я не услышал – а я услышал. Он сказал: «Дети, вот идет пьяный. Посмотрите, как отвратительно себя ведет. Не будьте такими!» Я сразу сник и остановился. С пренебрежением прошли они мимо, наступили на травку. Один из детей нагнулся, стал ее сдирать: «Не расти на дороги, здесь наши ноги ступают!» Не вступился я за траву. Сволочь я! 4 апреля. Сегодня мой день рождения. С чем себя и поздравляю. Приходил кто-то, я его с лестницы спустил, потому что не хотел принимать гостей. Гость – зачем приходит он? Пожрать, насвинячить, уйди? Ну, еще подарок подарить – лишь бы отстал. Не люблю таких гостей. Не люблю, ничего не поделаешь, я такой. Сегодня трава приснилась. Она на меня с укором смотрела. Всю ночь. Я, наверное, даже стонал во сне. Прости, трава. Но я один не сделаю ничего. Этот город мертв. Я его не воскрешу. Он может только сам о себе подумать. Мне о нем думать надоело. В 6 часов я сдал свою работу и получил деньги. Теперь могу месяц не работать. И не буду. Сладкое слово – протранжирю! Протранжирю ползарплаты сегодня, месяц на сухпайке поживу. Почему я должен себе отказывать? У меня сегодня день рожденья. Сколько мне лет? Очень много, триста, наверно. А что за три века сделал? Ничего. Мне больно за прожитую жизнь. Много должен был сделать, а не сделал. Слишком много ошибок. Даже траву не сохранил. 5 апреля. Что делать сегодня? В голове – темень. Где был вчера, что делал? По-моему, в милицию ходил. Точно! Ходил в милицию, заступался за траву. Пьяный был, совсем пьяный. Что говорил – не помню, да и не важно это. Важно, что они меня выгнали. Потом машина приехала, там в ней мужики, отвезли меня, умыли, затем я дома оказался... Как? Не помню. Ну и черт с ней, с памятью! Я сегодня друга потерял. Тот гость, что приходил ко мне вчера, оказывается, был мой лучший друг. Я даже не узнал его. Спустил, дурак, с лестницы. Сегодня он мне позвонил и выразил свое негодование. Разошлись мы с ним, поссорились. Но я же извинился? Нет, мало извинений, нельзя подличать, нужно все конкретно разузнать и потом только лезть. Надо было рассмотреть в наглой морде физиономию друга! Не разглядел. Теперь расплачиваюсь. 6 апреля. Приходили сегодня коллеги. Я их сводил в тот город, где бродил намедни. Им там тоже не понравилось. Мрачно, говорят, пусто. У меня на душе тоже мрачно, пусто. Сегодня день рождения города. Где-то минут двадцать назад он возник, вырос из-под земли. И заселен мгновенно, и все знают, что должны делать. А город – я-то знаю, а все остальные нет! – город это жуткий зверь, город заглатывает нас, постепенно переваривает, и секунда – сглотнет. Ведь чувства улетели на север... Как птицы, на север. Ведь не летят с юга! Коллеги посидели у меня, попили чай. Предложили еще работу. Я спросил: «Зачем?» Как зачем? Денег заработать! А на кой черт мне деньги? Ну... На деньги можно жить! Зачем? Как зачем? Жить надо! Ради чего? Ну, знаешь! – и ушли. А действительно, ради чего жить? Долго думал, так и не придумал. Плохо. Хоть бы Апрель навестил меня. Что было завтра, не вспомню. 7 апреля. Так и не вспомнил. Сегодня что-то важное, но что? 8 апреля. Снова бродил по городу. Уже начал узнавать знакомые дома, улицы, дворы, перекрестки. Мне даже показалось, что какие-то фрагменты города существуют в действительности. Решил вычислить этот таинственный город – нарисовать карту. Сегодня как встал, схватил бумажку и начеркал что-то. Улицы, дома, что вспомнил. Самое интересное, когда осмотрел чертеж, подметил: все дома либо десятиэтажные, либо восьмиэтажные. Еще – абсолютно нет магазинов, клубов, домов культуры. Одни жилые дома. Но – изменилось, когда я днем переходил улицу, я увидел грузовик. Он неожиданно появился – точнее, я заметил его, переходя дорогу. Он резко тронулся, и тут же с визгом пронеслась какая-то синяя легковая машина. Пронеслась мимо меня, заехав колесом по обочине. Я упал в пыль, закашлялся, протер глаза. А когда поднялся... 9 апреля. Пробило полночь, и я проснулся. Ничего себе, вздремнул на часок днем! Теперь как лунатик, буду шататься всю ночь, неприкаянный. Оделся, вышел. Тишина, только фонари, звезды. Машина проехала... Как током дернуло – синяя, точь-в-точь, как та, из сна. Я бросился к дороги, меня осветили фары грузовика, какая-то сила швырнула меня от него, я почувствовал резкую боль в ребрах, потом увидел, как, трубя и шипя, нечто черное и рельефное пронеслось перед глазами. Очнулся лежа на земле, и только потом дошло до меня, что чуть меня не сбил грузовик. Но как я жив остался? - Очень просто. Я спас тебя. - Кто ты? - Ты не пом